Можно и в приходе, и в Церкви, и в стране, и в мире, и во вселенной навести идеальный порядок, как в компьютере. Но он будет мертвый, потому что это только порядок, а любви нет. Любовь может проявляться только тогда, когда есть какой-то непорядок, как это ни парадоксально. Господь говорит: «Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих». А когда приходится душу свою класть? Во время войны. Когда восемь бандитов напали на одного, а ты, как тебе ни страшно, пытаешься человека защитить. Когда все разваливается, а ты строишь, все враждуют, а ты стараешься всех умирить, простить. И так во всем.
Вчера я посещал одну больную. Муж, вот чудак, говорит: «Нельзя ли ее как-то исцелить?» Может быть, и можно, но это не моя прерогатива. Можно молиться Богу, может быть, Господь и исцелит. Но с другой стороны, какая красота: она болеет, а ты за ней ухаживаешь. То есть она терпит скорбь, а ты оказываешь ей любовь. Собственно, вот она, жизнь-то. А если она исцелеет, то, может быть, той духовной красоты уже не будет: одна болеет, страждет, а другой душу кладет за него. Он уже не может себе служить, не может пойти, куда хочет, не может отъехать, куда ему угодно, он служит, он жертвует собой, он делает дело христианское. А если полный порядок, полная Америка, идеал, Европа – я имею в виду в лучшей, в самой вкусной ее части, потому что, к сожалению, и там порядка нет, только в телевизоре это бывает и в кино, – ну представим: и где место любви, где место Богу? Ну не будут рождаться уроды, все будут здоровы, все будут жить ровно сто лет и умирать в свой день рождения, причем безболезненно: заснул, сон хороший приснился – оп, и там. И какой смысл? Просто пожить? Чисто ветхозаветное желание: мы будем жить хорошо, а Бог нам еще прибавит и волов, и овнов, и много хороших, вкусных вещей. Мы только должны некие правила исполнять.
Нет, из этого совершенно ничего не получается. Господь хочет совсем другого. Он хочет каждого из нас научить любить, причем не по выбору: вот этот человек мне приятен, а этот нет. А именно всех, потому что Церковь – это есть новое человечество, собранное по иному принципу, не по принципу крови, а по принципу любви к Богу и желания жизни вечной. Конечно, мы все разные, как разные были все апостолы, но они же смогли иметь одно сердце и одну душу. Вот и мы к этому тоже призваны. Поэтому не надо думать, что можно оставаться так: вот это мой Бог, вот это мой храм, вот это мой батюшка, а остальное все мне мешает. Много народу, что они пришли? Что они все разговаривают? Что им всем надо? Некоторые так и говорят: я люблю молиться, когда вообще никого нет. Да, так бы хорошо: чтобы хор пел тихо, ненавязчиво, чтобы никого даже не видно было. Я, мой батюшка, ну и шесть-восемь человек, и тишина, и воздух свежий. Можно и так. А как ты будешь любовь-то свою проявлять?
Можно в пустыню, замечательно. Но в пустыне люди проявляли свою любовь иначе: земными поклонами по тысяче, жестокими постами, непрестанным молитвословием. Можешь так? Нет, человек двадцатого века этого не может в силу общей немощи, в силу рассеянности ума и плохого здоровья. А заповедь о любви вечна. Поэтому нет другого выхода. Вот она, наша жизнь, не надо от нее никуда бежать, надо ее принять так, как она есть, и жить. Не завтра буду христианином, не потом, после отпуска начну, а сегодня, сейчас, потому что мы можем и сегодня умереть. Поэтому надо стараться каждый день об этом размышлять, об этой заповеди: достаточно ли я люблю Бога? как это проявляется в моей жизни? как я люблю ближнего? Потому что эта заповедь подобна первой. И, следуя этим путем, можно во многом управить свою жизнь, очень многое исправить. А все остальные немощи Господь восполнит Сам Своей любовью, потому что Он знает наше положение и обильной благодатью выправляет наши пути, помогает, посылает нужные обстоятельства и нужных людей.
Такое многообразие, такой большой выбор – недаром Господь так устраивает. Это замечательно, что мы имеем возможность обрести наиболее подходящее нашей душе! Везде милость Божия, везде Его любовь. И Он ждет от нас того же. Помоги нам в этом Господь Своею благодатью. Аминь.
Прот. Димитрий Смирнов